Жизнь как творчество

Продолжаю слушать ранее неизвестное у БГ, и открывается прекрасное.

БГ — Мантра Ченрези

Странно же я выглядел сегодня, прогуливаясь с плейером в ушах и распевая «Ом мани пеме хум» 🙂 Кстати, это настоящая тибетская мантра, которая произносится для блага других существ.

Забавно (по-хорошему), а вообще-то крайне здорово жить в то время, когда на Ленте появляются новости с заголовками «Жена Боуи проболталась о гастролях мужа» 🙂

Если дело и дальше пойдет такими же семимильными шагами, я не удивлюсь и концерту (а лучше двум) в Москве.

Так уж получается, что Вячеслав Полунин (вместе с БГ, конечно) является моим главным проводником в счастье, если понимать его как осознанно создаваемое 🙂

Когда-то я жил радостно-интуитивно, а потом понял, что хочу жить радостно-осознанно. И запутался. Потерял все ориентиры и начал очень подробно, основательно добиваться того, чтобы жить счастливо. И понял — главное, чтобы в семье счастье было.

А еще стал коллекционировать счастливых друзей. Узнаю, что где-то живет счастливый человек – пишу ему письма, прихожу в гости, знакомлюсь, мы затеваем с ним какое-то дело. Собрал вокруг себя несколько десятков таких.

Я не могу достичь такого совершенства и беззаботности, как некоторые из моих друзей. Но все время мечтаю об этом – отодвинуть заботы и остаться в таком состоянии. Песня «Битлз» «Дурак на горе» как раз об этом. Или книга «Суер-выер» — о том, как дураки сели на корабль и поплыли за счастьем. И пока плыли – были счастливы. Источник

Еще в тему: раз, два.

Зимой в рамках большого трипа по Украине прокатился в поезде-холодильнике. Это новая услуга от РЖД, при которой в вагоне поддерживается совершенно особый микроклимат: температура опускается на пять-десять градусов ниже комнатной, а постоянный приток воздуха извне позволяет добиться лучшей сохранности свежезамороженных пассажиров при доставке. К сожалению, пока эта услуга недоступна широким массам, но мне повезло, и я смог оценить ее одним из первых.

Нововведение оказалось настолько революционным, что по приезду я поделился впечатлениями с Общественной приемной РЖД на их сайте.

На днях пришел ответ.

Уважаемый имярек!

Вагон такой-то 1985 года постройки проходил капитальный ремонт в 2011 году.

По результатам проведенного разбора за неудовлетворительную организацию работ начальнику вагонного депо такому-то, старшему мастеру такому-то, мастеру такому-то, мастеру участка такому-то и заместителю начальника резерва проводников такому-то были объявлены выговоры по итогам работы за январь.

От лица такого-то приносим Вам извинения и надеемся, что вы продолжите пользоваться нашими услугами.

И вроде бы я должен быть удовлетворен, но… отчего-то не чувствую удовлетворения. Как наверняка не удовлетворен и мастер участка такой-то, которого попросили сделать конфетку из того, из чего делать ее было уже поздно, а потом еще и объявили выговор.

Прочитав недавно книжку о вине и ответственности, я ужаснулся, осознав, что выговоры и «праведный гнев начальника» — это даже не основной способ «решения» проблем, а вообще основная черта здешнего менталитета, берущая свое начало, наверное, прямо с крепостного права — вот уж там-то трудно было рассчитывать на конструктивный диалог (а если уйти чуть в сторону, то и незаинтересованность крестьян в результатах своего труда вылилась, кажется, в вековую нелюбовь россиян к своей работе).

Долговечность всей этой истории вполне объяснима: выговоры и всяческое культивирование чувства вины в противовес конструктивному диалогу делают человека легко управляемым, а главное снимают и с него, и с его начальства обязанность хоть что-то менять.

Напоследок напишу себе ответ от РЖД в России будущего 🙂

Уважаемый имярек!

Мы приносим Вам извинения за ненадлежащее качество наших услуг.

По результатам рассмотрения Вашего обращения были внесены изменения в стратегию комплектования поездов, и все вагоны 1985 года постройки были списаны.

Мы уверены, что высокое качество, надежность и доступность наших услуг в целом будут привлекать Вас и в дальнейшем.

Ведущая России-24 произнесла «госдура» в эфире

Решил взяться за Кортасара, точнее… Кортасар решил взяться за меня))

И правда похож на Маркеса, только если Маркес домашний и уютный, то Кортасар (во всяком случае, судя по этому сборнику) не очень.

Впрочем, и здесь кое-что показалось любопытным (из рассказа «Письмо в Париж одной сеньорите»).

***

Вы знаете, почему я оказался у вас в доме, в вашей тихой гостиной, куда тщетно просится полуденное солнце. Все представляется таким естественным, покуда правда неизвестна. Вы отбыли в Париж, я поселился в квартире на улице Суипача, мы выработали простой и взаимовыгодный план вплоть до сентября, который возвратит вас в Буэнос-Айрес, а меня отправит куда-нибудь в новый дом, где, может статься… Но я не потому пишу вам, это письмо я вам посылаю из-за крольчат, мне кажется, вы должны быть в курсе; и еще потому, что мне нравится писать письма; а может быть, потому, что идет дождь.

Я переехал в прошлый четверг, в пять часов пополудни, средь тоски и тумана. За свою жизнь я столько раз запирал чемоданы, провел столько часов, собирая вещи перед путешествиями, которые никуда не привели, что весь четверг заполнили ремни и тени, потому что при виде чемоданных ремней мне словно бы мерещатся тени, тени от хлыста, которым меня истязают как-то исподволь, хитроумнейшим и невероятно жестоким способом. Но все-таки сложил чемоданы, позвонил вашей домоправительнице, что выезжаю, и вот я уже в лифте. Между вторым и третьим этажом я почувствовал, что меня сейчас вырвет крольчонком. Я так и не переговорил с вами заранее касательно этой моей особенности, но не из непорядочности, поверьте: не будешь же ни с того ни с сего объяснять людям, что время от времени тебя рвет живым крольчонком. Это всегда случалось со мною без свидетелей, вот я и предпочитал обходить сей факт молчанием — так же как обходишь молчанием столько разных разностей, которые постоянно вершатся (или сам ты вершишь), когда остаешься в полнейшем одиночестве. Не ставьте мне это в укор, милая Андре, не ставьте. Время от времени меня рвет крольчонком. Нельзя же по этой причине отказываться от жизни у кого-то в доме, и мучиться стыдом, и обрекать себя на затворничество и постоянное молчание.

Когда чувствую, что меня вот-вот вырвет крольчонком, я вкладываю себе в рот два пальца, раздвинутые, словно раскрытые щипчики, и жду, пока в горле не запершит от теплого пушистого клубочка, поднимающегося вверх быстро-быстро, словно пузырьки, закипающие в воде от щепотки фруктовой соли. Все очень гигиенично, длится меньше мгновения. Вынимаю пальцы изо рта, зажав между ними уши белого крольчонка. Вид у крольчонка довольный, крольчонок как крольчонок, без малейшего изъяна, только совсем малюсенький, величиной с шоколадного, но белый, а так кролик по всем статьям. Кладу его на ладонь, ласково ерошу пушок кончиками пальцев, крольчонок словно бы радуется, что родился на свет, и копошится, и тычется мордочкой мне в ладонь, и щекочуще пожевывает кожу, как это в обычае у кроличьей братии. Ищет еду, и тут я (речь идет о том времени, когда я снимал квартиру в предместье) выношу кролика на балкон и сажаю в большой цветочный горшок, где растет клевер, который я специально высеял. Крольчонок ставит ушки строго вертикально, мгновенным движением хватает молоденький побег, я уже знаю, что могу оставить его и уйти, и в течение некоторого времени жить, как прежде, жизнью, ничем не отличающейся от жизни тех, кто покупает себе кроликов у кролиководов.

Итак, дорогая Андре, между вторым и третьим этажом я почувствовал, что меня вот-вот вырвет крольчонком; это было словно предвестие того, чем станет моя жизнь у вас в доме. Я ощутил мгновенный испуг (или удивление? Нет, скорее испуг — от собственного удивления, пожалуй), потому что как раз за два дня до переезда меня вырвало крольчонком и я был уверен, что месяц, а то и пять недель, шесть, если немного повезет, могу жить спокойно. Видите ли, кроличья проблема у меня была решена наилучшим образом. Там, в прежней квартире, я высевал на балконе клевер, производил на свет крольчонка, сажал его в клевер и по истечении месяца, когда с минуты на минуту ждал появления нового, дарил уже подросшего кролика сеньоре де Молина, которая уверилась, что кролики — мое хобби, и помалкивала. В другом горшке уже проклевывался молоденький клевер, самый подходящий, и я беззаботно дожидался часа, когда у меня снова запершит в горле от пушка и очередной крольчонок заживет жизнью и привычками предшественника. Привычки, Андре, — это конкретные обличья размеренности, та порция размеренности, которая помогает нам жить. Не так уж страшно, что тебя рвет крольчатами, если ты раз и навсегда вступил в неизменный круговорот, освоил метод. Вам, наверное, хочется узнать, к чему все эти хлопоты, весь этот клевер и сеньора де Молина. Не разумнее ли было бы сразу же уничтожить крольчонка и… Ах, вот если бы вас хоть однажды вырвало крольчонком и вы бы вынули его двумя пальцами и положили себе на раскрытую ладонь, ощущая, что он все еще связан с вами самим своим появлением на свет, несказанным трепетом только что прервавшейся близости! Месяц самостоятельной кроличьей жизни так отдаляет его от вас; месяц означает длинную шерсть, прыжки, натуральную величину, дикий взгляд, полнейшую несхожесть. Андре, месяц жизни — это уже кролик, за месяц крольчонок становится настоящим кроликом; но первое мгновение, когда в копошащемся теплом комочке скрывается неотчуждаемая жизнь… Как только что написанное стихотворение, плод Идумейской ночи: оно до такой степени твое, чуть ли не ты сам… а потом до такой степени не твое, такое отдельное и отчужденное в своем плоском белом мире величиною с листок почтовой бумаги.

Со всем тем я принял решение уничтожить крольчонка, как только он родится. Мне предстояло прожить у вас в доме четыре месяца: четыре — если повезет, три ложечки алкоголя, по одной на каждого. (Известно ли вам, что есть милосердный способ убивать кроликов: достаточно дать ложечку алкоголя. Говорят, от этого мясо у них становится вкуснее, хоть я… Три либо четыре ложечки алкоголя, затем в унитаз или в мусорный ящик.)

Когда лифт был на подходе к четвертому этажу, крольчонок шевелился у меня на раскрытой ладони. Сара ждала наверху, хотела помочь мне внести чемоданы. Как объяснить ей, что вот-де такая причуда — зашел в зоомагазин и… Я завернул крольчонка в носовой платок, сунул в карман пальто, а пальто расстегнул, чтобы не придавить его. Он чуть-чуть копошился. Его крохотный разум, должно быть, сообщал ему важные сведения: что жизнь это когда поднимаешься вверх, а потом остановка и что-то щелкает; а еще это низкое белое обволакивающее небо в глубине теплого колодца, и от неба пахнет лавандой.

Сара ничего не заметила, была слишком поглощена мучительной проблемой: как сообразовать свое чувство порядка с моим чемоданом-гардеробом, моими бумагами и угрюмым видом, с которым я слушал ее продуманные объяснения с частым вводным словом «например». Я поскорее заперся в уборной; теперь убить его. От платка веяло мягким теплом, крольчонок был белоснежный и, по-моему, самый миловидный из всех. Он не глядел на меня, а только копошился и был доволен; и это было страшнее любого взгляда. Я запер его в пустом аптечном шкафчике и, вернувшись в комнату, начал распаковываться; и ощущал растерянность, но не горе, не вину, не потребность намылить руки, чтобы смыть память о последнем содрогании.

Я понял, что убить его не могу. Но в ту же ночь меня вырвало черным крольчонком. А два дня спустя — белым. А на четвертую ночь — сереньким.

Вы, наверное, любите красивый шкаф, что стоит у вас в спальне, с большой, широко распахивающейся дверцей и с полками, пустующими в ожидании моего белья. Теперь я держу их там. В шкафу. Правда, невероятно? Сара ни за что не поверила бы. Потому что Сара ни о чем не подозревает, и то, что она ни о чем не подозревает, — результат моих изнуряющих забот, забот, которые сводят на нет мои дни и ночи, словно сгребая их единым махом, а меня самого выжигают изнутри, так что я стал твердокаменный, как морская звезда, которую вы положили на бортик ванны и при виде которой всякий раз, когда ложишься в воду, ощущаешь кожей морскую соль, и хлесткие лучи солнца, и рокот глубин.

Третья и последняя на сегодня игра получилась весьма неплохой по сравнению с первыми двумя.

В ней правительство Украины наконец решило разобраться в происходящем в Зоне и отправило туда несколько вертолетов. Но вертолеты при невыясненных обстоятельствах упали, и теперь разбираться во всем этом предстоит майору Службы Безопасности Украины Дегтяреву. Читать полностью »

Бывает так, что жизнь идет себе идет, и не то чтобы всю ее уже знаешь, но все как-то понятно, буднично и предсказуемо, и все меньше всяких удивлений, как вдруг сваливается на голову нечто, и думаешь: вот это ни фига себе — жизнь-то она вон какая интересная и многослойная)) И все последующее так или иначе воспринимается уже с учетом пережитого, потому что что-то в тебе изменилось…

Нет-нет, поймите правильно — никаких особых изменений у меня пока нет, скорее совсем наоборот, увы)) Но послушал я тут недавно «Аквариум», и что-то явно изменилось — теперь напеваю все время «Зимнюю розу«, лицо при этом один в один как у Шара, и хорошо если рядом нет случайных прохожих)

Или взять хотя бы Боуи, которого я послушал всего один раз и потому не расслушал еще, но уже очевидно, что это новый огромный пласт, который породит внутри если не тектонический сдвиг, то уж точно небольшое землетрясение))

И получается, что это мелочи, о которых иной и не вспомнит — все же кирпичики, из которых что-то выстраивается, что-то неведомое и трудноописуемое, но занимающее прочное место в твоей личности.

Процесс, видимо, бесконечен, а значит жизнь всегда будет интересной) Ура)

Лучший символ начала весны — это не погода за окном, а новый альбом Дэвида Боуи, уже доступный для прослушивания в iTunes!

Обычно книги с такими заголовками я даже не беру в руки, потому что ценности в них как правило никакой.

Но здесь в авторах значилась доктор биологических наук и профессор психологии, и я не устоял 🙂

Пролистав несколько страниц, я увидел, что автор пишет о том, что в последнее время очень интересует и меня — о психологических особенностях русского человека и жизни в России. О том, почему мы так живем и почему вот уже который век ничего не меняется.

Основное внимание здесь уделяется чувству вины, которое проникает в нас с самого детства и затем культивируется в семье, на работе и в широком смысле в межличностных отношениях.

Это чувство вины в противовес чувству ответственности позволяет добиться главного — сделать человека управляемым и тем самым избавить другого участника отношений, будь то преподаватель, начальник, супруг или власть, от необходимости что-либо менять.

Книжка отличная — в ней очень доступным языком описаны механизмы формирования вины и ответственности на уровне личности, общества, межличностных отношений, механизмы проникновения всей этой прелести в наше сознание в детском возрасте и ее последующего закрепления, все это подкреплено результатами психологических исследований и фактами из жизни, которые на виду у каждого из нас.

Очень советую прочесть — польза обязательно будет!!

P. S. Наконец-то я добрался до сотой книжки за шесть с половиной лет — темп почти вдвое медленнее чем у признанного любителя почитать Гарфанкела 🙂 Будем наверстывать!

Так и придется идти и расслушивать диск ))

Второй сингл с предстоящего альбома Дэвида Боуи! Бодрячком 🙂

David Bowie — The Stars (Are Out Tonight)

Еще одна all-time favourite.

Аквариум — Зимняя роза

Второе погружение в японцев оказалось удачнее первого, и на этот раз даже выявилась характерная черта именно японской литературы — такая беспристрастная лаконичность, почти документальность, за которой, однако, скрыто ничуть не меньшее богатство красок и многообразие оттенков — только здесь все это рисует в своем воображении читатель! Как с хокку — в нескольких строках целая история, причем каждый понимает ее по-своему.

Три рассказа и повесть, попавшие в сборник, различаются по тематике, но эта цепкость лаконичного слога присуща им всем. Здесь есть истории о смерти, воспринимаемой глазами взрослого и ребенка («Течение лета», «В снегах»); есть удивительная с точки зрения литературной формы история о жизни одного человека, которая больше похожа не на текст, а на живую картину, на которой с каждым мазком (фразой) что-то меняется прямо на наших глазах («Плач по луне»); наконец, есть с виду беспристрастное, но на самом деле очень напряженное и острое повествование о том, что происходит в душе будущего преступника («Сердцебиение»).

Очень интересный и необычный опыт!

Мммм.. я определенно что-то такое ощущал все это время… 🙂

Аквариум — С утра шел снег / Козебар мат (Концерт в Пензе, 01.11.1998)

Похоже, в Пензе эта песня и родилась. Интересно, что послужило источником вдохновения 🙂

Тонешь тонешь ты гонишь а не тонешь
Это не Париж это внутренний Воронеж
За красным частоколом полна горница чертей
И с горочки спускаются семь воинских частей

Счастье в небе, филармония в руках
Лось на коньках, лось на коньках
Пенза, Содом и Пенза
Лешие в провинции нюхают BE CENZO
Дьяки поют о мани-мани BE CENZO
Пенза, Содом и Пенза

В небе сэмплер 18 тысяч ватт
В небе сэмплер 18 тысяч ватт
Если кто не спрятался то я не виноват
Наступает Козебар Мат
Козебар Мат Козебар Мат Козебар Мат
Козебар Мат Козебар Мат Козебар Мат
Козебар Мат Козебар Мат Козебар Мат
Козебар Мат Козебар Мат Козебар Мат

Ахтунг!

Для справки:

Козебар Мат — период конца Калиюги, характеризующийся прогрессирующим хаосом в сфере миропонимания и душевного ощущения, что является естественным и положительным явлением для данного этапа человечества (см. тезис о непостижимости Бога, например, у Климента Александрийского и ПсевдоДионисия Ареопагита).

Козебар Мат характеризуется совершенной неприменимостью любых логических концепций к паттернам происходящего в этот период. То есть — происходящее ясно, но не поддается линейному описанию. (aquarium.ru)

Калиюга — четвёртая из четырёх юг, или эпох, в индуистском временном цикле. Характеризуется падением нравственности, поскольку добро в мире уменьшается до одной четверти от первоначального состояния в век Сатья-юга. Варианты трактовки названия: «век демона Кали», «железный век», «век раздора». В индийской литературе приводятся разные датировки Кали-юги. Согласно пуранам, Кали-юга началась в полночь 23 января 3102 года до н. э. (по григорианскому календарю), что ознаменовало «уход» Кришны. Продолжительность Кали-юги составляет 432 тыс. лет.

В «Махабхарате» (в сказании о беседах Маркандеи Араньякапарвы, главы 186—189, Махабхараты.) описывается, что это самый дурной век, в который от первоначальной добродетели остаётся лишь одна четверть, да и та к концу Кали-юги полностью разрушается. Уменьшается продолжительность жизни людей — в Кали-югу люди живут максимум до 100 лет. Наступает общая экономическая и духовная деградация, люди проявляют самые ужасные и отвратительные качества. Слабеют их мужество, ум и сила. Поведением людей начинают управлять злоба, зависть и честолюбие. Люди становятся лживыми и соблюдают лишь видимость жертв, даров и обетов. Брахманы прекращают творить молитвы, отступают от принесения жертв и чтения Вед, забывают о поминальных жертвах и едят что придётся.

Тем не менее утрата моральных ценностей и забвение долга в конечном счёте оборачивается против самих носителей зла и порока. Правители, ставшие в эту эпоху тиранами, не в состоянии ни держать людей в повиновении, ни защитить свои народы от нападения других народов, впавших в состояние варварства, забыв добродетели и приношение жертв богам. Кали-юга прекращается тогда, когда зло и насилие заполняют весь мир, который затем разрушается — пралайя. Таким образом завершается Маха-юга (Манвантара) и круг эпох возобновляется. (Википедия)