Жизнь как творчество

Забавный украинский 🙂

Попробовал послушать так часто звучащего в «Аэростате» американского фолкника Дона Маклина. Он, безусловно, оригинален, у него есть свое лицо и свое звучание, но в больших количествах слушается тяжеловато и однообразно.

Кроме знаменитого «Американского пирога» у него есть и вот такие бриллианты.

Don McLean — Vincent (Live)

Жаль, что БГ решил тут прекратить всякие контакты со СМИ — слишком уж интересными получаются эти контакты.

Вчерашний эфир на «Дожде».

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Финал — «Борода»

Продолжаю слушать ранее неизвестное у БГ, и открывается прекрасное.

БГ — Мантра Ченрези

Странно же я выглядел сегодня, прогуливаясь с плейером в ушах и распевая «Ом мани пеме хум» 🙂 Кстати, это настоящая тибетская мантра, которая произносится для блага других существ.

Забавно (по-хорошему), а вообще-то крайне здорово жить в то время, когда на Ленте появляются новости с заголовками «Жена Боуи проболталась о гастролях мужа» 🙂

Если дело и дальше пойдет такими же семимильными шагами, я не удивлюсь и концерту (а лучше двум) в Москве.

Так уж получается, что Вячеслав Полунин (вместе с БГ, конечно) является моим главным проводником в счастье, если понимать его как осознанно создаваемое 🙂

Когда-то я жил радостно-интуитивно, а потом понял, что хочу жить радостно-осознанно. И запутался. Потерял все ориентиры и начал очень подробно, основательно добиваться того, чтобы жить счастливо. И понял — главное, чтобы в семье счастье было.

А еще стал коллекционировать счастливых друзей. Узнаю, что где-то живет счастливый человек – пишу ему письма, прихожу в гости, знакомлюсь, мы затеваем с ним какое-то дело. Собрал вокруг себя несколько десятков таких.

Я не могу достичь такого совершенства и беззаботности, как некоторые из моих друзей. Но все время мечтаю об этом – отодвинуть заботы и остаться в таком состоянии. Песня «Битлз» «Дурак на горе» как раз об этом. Или книга «Суер-выер» — о том, как дураки сели на корабль и поплыли за счастьем. И пока плыли – были счастливы. Источник

Еще в тему: раз, два.

Зимой в рамках большого трипа по Украине прокатился в поезде-холодильнике. Это новая услуга от РЖД, при которой в вагоне поддерживается совершенно особый микроклимат: температура опускается на пять-десять градусов ниже комнатной, а постоянный приток воздуха извне позволяет добиться лучшей сохранности свежезамороженных пассажиров при доставке. К сожалению, пока эта услуга недоступна широким массам, но мне повезло, и я смог оценить ее одним из первых.

Нововведение оказалось настолько революционным, что по приезду я поделился впечатлениями с Общественной приемной РЖД на их сайте.

На днях пришел ответ.

Уважаемый имярек!

Вагон такой-то 1985 года постройки проходил капитальный ремонт в 2011 году.

По результатам проведенного разбора за неудовлетворительную организацию работ начальнику вагонного депо такому-то, старшему мастеру такому-то, мастеру такому-то, мастеру участка такому-то и заместителю начальника резерва проводников такому-то были объявлены выговоры по итогам работы за январь.

От лица такого-то приносим Вам извинения и надеемся, что вы продолжите пользоваться нашими услугами.

И вроде бы я должен быть удовлетворен, но… отчего-то не чувствую удовлетворения. Как наверняка не удовлетворен и мастер участка такой-то, которого попросили сделать конфетку из того, из чего делать ее было уже поздно, а потом еще и объявили выговор.

Прочитав недавно книжку о вине и ответственности, я ужаснулся, осознав, что выговоры и «праведный гнев начальника» — это даже не основной способ «решения» проблем, а вообще основная черта здешнего менталитета, берущая свое начало, наверное, прямо с крепостного права — вот уж там-то трудно было рассчитывать на конструктивный диалог (а если уйти чуть в сторону, то и незаинтересованность крестьян в результатах своего труда вылилась, кажется, в вековую нелюбовь россиян к своей работе).

Долговечность всей этой истории вполне объяснима: выговоры и всяческое культивирование чувства вины в противовес конструктивному диалогу делают человека легко управляемым, а главное снимают и с него, и с его начальства обязанность хоть что-то менять.

Напоследок напишу себе ответ от РЖД в России будущего 🙂

Уважаемый имярек!

Мы приносим Вам извинения за ненадлежащее качество наших услуг.

По результатам рассмотрения Вашего обращения были внесены изменения в стратегию комплектования поездов, и все вагоны 1985 года постройки были списаны.

Мы уверены, что высокое качество, надежность и доступность наших услуг в целом будут привлекать Вас и в дальнейшем.

Ведущая России-24 произнесла «госдура» в эфире

Решил взяться за Кортасара, точнее… Кортасар решил взяться за меня))

И правда похож на Маркеса, только если Маркес домашний и уютный, то Кортасар (во всяком случае, судя по этому сборнику) не очень.

Впрочем, и здесь кое-что показалось любопытным (из рассказа «Письмо в Париж одной сеньорите»).

***

Вы знаете, почему я оказался у вас в доме, в вашей тихой гостиной, куда тщетно просится полуденное солнце. Все представляется таким естественным, покуда правда неизвестна. Вы отбыли в Париж, я поселился в квартире на улице Суипача, мы выработали простой и взаимовыгодный план вплоть до сентября, который возвратит вас в Буэнос-Айрес, а меня отправит куда-нибудь в новый дом, где, может статься… Но я не потому пишу вам, это письмо я вам посылаю из-за крольчат, мне кажется, вы должны быть в курсе; и еще потому, что мне нравится писать письма; а может быть, потому, что идет дождь.

Я переехал в прошлый четверг, в пять часов пополудни, средь тоски и тумана. За свою жизнь я столько раз запирал чемоданы, провел столько часов, собирая вещи перед путешествиями, которые никуда не привели, что весь четверг заполнили ремни и тени, потому что при виде чемоданных ремней мне словно бы мерещатся тени, тени от хлыста, которым меня истязают как-то исподволь, хитроумнейшим и невероятно жестоким способом. Но все-таки сложил чемоданы, позвонил вашей домоправительнице, что выезжаю, и вот я уже в лифте. Между вторым и третьим этажом я почувствовал, что меня сейчас вырвет крольчонком. Я так и не переговорил с вами заранее касательно этой моей особенности, но не из непорядочности, поверьте: не будешь же ни с того ни с сего объяснять людям, что время от времени тебя рвет живым крольчонком. Это всегда случалось со мною без свидетелей, вот я и предпочитал обходить сей факт молчанием — так же как обходишь молчанием столько разных разностей, которые постоянно вершатся (или сам ты вершишь), когда остаешься в полнейшем одиночестве. Не ставьте мне это в укор, милая Андре, не ставьте. Время от времени меня рвет крольчонком. Нельзя же по этой причине отказываться от жизни у кого-то в доме, и мучиться стыдом, и обрекать себя на затворничество и постоянное молчание.

Когда чувствую, что меня вот-вот вырвет крольчонком, я вкладываю себе в рот два пальца, раздвинутые, словно раскрытые щипчики, и жду, пока в горле не запершит от теплого пушистого клубочка, поднимающегося вверх быстро-быстро, словно пузырьки, закипающие в воде от щепотки фруктовой соли. Все очень гигиенично, длится меньше мгновения. Вынимаю пальцы изо рта, зажав между ними уши белого крольчонка. Вид у крольчонка довольный, крольчонок как крольчонок, без малейшего изъяна, только совсем малюсенький, величиной с шоколадного, но белый, а так кролик по всем статьям. Кладу его на ладонь, ласково ерошу пушок кончиками пальцев, крольчонок словно бы радуется, что родился на свет, и копошится, и тычется мордочкой мне в ладонь, и щекочуще пожевывает кожу, как это в обычае у кроличьей братии. Ищет еду, и тут я (речь идет о том времени, когда я снимал квартиру в предместье) выношу кролика на балкон и сажаю в большой цветочный горшок, где растет клевер, который я специально высеял. Крольчонок ставит ушки строго вертикально, мгновенным движением хватает молоденький побег, я уже знаю, что могу оставить его и уйти, и в течение некоторого времени жить, как прежде, жизнью, ничем не отличающейся от жизни тех, кто покупает себе кроликов у кролиководов.

Итак, дорогая Андре, между вторым и третьим этажом я почувствовал, что меня вот-вот вырвет крольчонком; это было словно предвестие того, чем станет моя жизнь у вас в доме. Я ощутил мгновенный испуг (или удивление? Нет, скорее испуг — от собственного удивления, пожалуй), потому что как раз за два дня до переезда меня вырвало крольчонком и я был уверен, что месяц, а то и пять недель, шесть, если немного повезет, могу жить спокойно. Видите ли, кроличья проблема у меня была решена наилучшим образом. Там, в прежней квартире, я высевал на балконе клевер, производил на свет крольчонка, сажал его в клевер и по истечении месяца, когда с минуты на минуту ждал появления нового, дарил уже подросшего кролика сеньоре де Молина, которая уверилась, что кролики — мое хобби, и помалкивала. В другом горшке уже проклевывался молоденький клевер, самый подходящий, и я беззаботно дожидался часа, когда у меня снова запершит в горле от пушка и очередной крольчонок заживет жизнью и привычками предшественника. Привычки, Андре, — это конкретные обличья размеренности, та порция размеренности, которая помогает нам жить. Не так уж страшно, что тебя рвет крольчатами, если ты раз и навсегда вступил в неизменный круговорот, освоил метод. Вам, наверное, хочется узнать, к чему все эти хлопоты, весь этот клевер и сеньора де Молина. Не разумнее ли было бы сразу же уничтожить крольчонка и… Ах, вот если бы вас хоть однажды вырвало крольчонком и вы бы вынули его двумя пальцами и положили себе на раскрытую ладонь, ощущая, что он все еще связан с вами самим своим появлением на свет, несказанным трепетом только что прервавшейся близости! Месяц самостоятельной кроличьей жизни так отдаляет его от вас; месяц означает длинную шерсть, прыжки, натуральную величину, дикий взгляд, полнейшую несхожесть. Андре, месяц жизни — это уже кролик, за месяц крольчонок становится настоящим кроликом; но первое мгновение, когда в копошащемся теплом комочке скрывается неотчуждаемая жизнь… Как только что написанное стихотворение, плод Идумейской ночи: оно до такой степени твое, чуть ли не ты сам… а потом до такой степени не твое, такое отдельное и отчужденное в своем плоском белом мире величиною с листок почтовой бумаги.

Со всем тем я принял решение уничтожить крольчонка, как только он родится. Мне предстояло прожить у вас в доме четыре месяца: четыре — если повезет, три ложечки алкоголя, по одной на каждого. (Известно ли вам, что есть милосердный способ убивать кроликов: достаточно дать ложечку алкоголя. Говорят, от этого мясо у них становится вкуснее, хоть я… Три либо четыре ложечки алкоголя, затем в унитаз или в мусорный ящик.)

Когда лифт был на подходе к четвертому этажу, крольчонок шевелился у меня на раскрытой ладони. Сара ждала наверху, хотела помочь мне внести чемоданы. Как объяснить ей, что вот-де такая причуда — зашел в зоомагазин и… Я завернул крольчонка в носовой платок, сунул в карман пальто, а пальто расстегнул, чтобы не придавить его. Он чуть-чуть копошился. Его крохотный разум, должно быть, сообщал ему важные сведения: что жизнь это когда поднимаешься вверх, а потом остановка и что-то щелкает; а еще это низкое белое обволакивающее небо в глубине теплого колодца, и от неба пахнет лавандой.

Сара ничего не заметила, была слишком поглощена мучительной проблемой: как сообразовать свое чувство порядка с моим чемоданом-гардеробом, моими бумагами и угрюмым видом, с которым я слушал ее продуманные объяснения с частым вводным словом «например». Я поскорее заперся в уборной; теперь убить его. От платка веяло мягким теплом, крольчонок был белоснежный и, по-моему, самый миловидный из всех. Он не глядел на меня, а только копошился и был доволен; и это было страшнее любого взгляда. Я запер его в пустом аптечном шкафчике и, вернувшись в комнату, начал распаковываться; и ощущал растерянность, но не горе, не вину, не потребность намылить руки, чтобы смыть память о последнем содрогании.

Я понял, что убить его не могу. Но в ту же ночь меня вырвало черным крольчонком. А два дня спустя — белым. А на четвертую ночь — сереньким.

Вы, наверное, любите красивый шкаф, что стоит у вас в спальне, с большой, широко распахивающейся дверцей и с полками, пустующими в ожидании моего белья. Теперь я держу их там. В шкафу. Правда, невероятно? Сара ни за что не поверила бы. Потому что Сара ни о чем не подозревает, и то, что она ни о чем не подозревает, — результат моих изнуряющих забот, забот, которые сводят на нет мои дни и ночи, словно сгребая их единым махом, а меня самого выжигают изнутри, так что я стал твердокаменный, как морская звезда, которую вы положили на бортик ванны и при виде которой всякий раз, когда ложишься в воду, ощущаешь кожей морскую соль, и хлесткие лучи солнца, и рокот глубин.

Третья и последняя на сегодня игра получилась весьма неплохой по сравнению с первыми двумя.

В ней правительство Украины наконец решило разобраться в происходящем в Зоне и отправило туда несколько вертолетов. Но вертолеты при невыясненных обстоятельствах упали, и теперь разбираться во всем этом предстоит майору Службы Безопасности Украины Дегтяреву. Читать полностью »

Бывает так, что жизнь идет себе идет, и не то чтобы всю ее уже знаешь, но все как-то понятно, буднично и предсказуемо, и все меньше всяких удивлений, как вдруг сваливается на голову нечто, и думаешь: вот это ни фига себе — жизнь-то она вон какая интересная и многослойная)) И все последующее так или иначе воспринимается уже с учетом пережитого, потому что что-то в тебе изменилось…

Нет-нет, поймите правильно — никаких особых изменений у меня пока нет, скорее совсем наоборот, увы)) Но послушал я тут недавно «Аквариум», и что-то явно изменилось — теперь напеваю все время «Зимнюю розу«, лицо при этом один в один как у Шара, и хорошо если рядом нет случайных прохожих)

Или взять хотя бы Боуи, которого я послушал всего один раз и потому не расслушал еще, но уже очевидно, что это новый огромный пласт, который породит внутри если не тектонический сдвиг, то уж точно небольшое землетрясение))

И получается, что это мелочи, о которых иной и не вспомнит — все же кирпичики, из которых что-то выстраивается, что-то неведомое и трудноописуемое, но занимающее прочное место в твоей личности.

Процесс, видимо, бесконечен, а значит жизнь всегда будет интересной) Ура)

Лучший символ начала весны — это не погода за окном, а новый альбом Дэвида Боуи, уже доступный для прослушивания в iTunes!