Жизнь как творчество

Не претендуя на какую-либо глубину литературного анализа скажу только, что я давно не получал такого безграничного удовольствия от сюжета, атмосферы и стиля!

Поначалу это напоминает «Имя розы» — монастырь, брат Медард — и кажется, что все этим и ограничится (ведь борьба монаха с искушениями — это достойный сюжет, который, к тому же, может длиться практически вечно). Но спустя всего пару-тройку глав начинается такое, от чего захватывает дух, и всякий раз кажется, что вот сейчас-то смиренный брат Медард, наконец, отделается от преследующего его доппельгангера, принимающего все новые и новые формы, но не тут то было 🙂

Спустя несколько сотен страниц реальность переплетается с миром грез намного изощреннее, чем в сериале «Твин Пикс», надежды на сколько-нибудь благополучный финал нет решительно никакой, но странное дело — сквозь все это метафизическое коловращение инь и янь вполне отчетливо проглядывает что-то светлое — хотя, впрочем, возможно, это просто немецкий романтизм 😉

Одним словом, описать все это решительно невозможно. Да и незачем 🙂

В свежевышедший сборник Вуди Аллена вошли как рассказы, ранее публиковавшиеся в «Нью-Йоркере», так и совершенно новые истории, написанные специально для этой книги.

И снова поражает воображение то, какие сюжеты могут рождаться в этой уникальной голове! 🙂 К примеру, в одном из рассказов речь идет о двух знакомых, которые… реинкарнировались в лобстеров и оказались в очереди на готовку в бруклинском ресторане, в который зашел (еще совершенно живой) их бывший обидчик… В другом я только к самому концу понял, что повествование ведется от лица не человека, а… парнокопытного существа. Одним словом, чего здесь только нет, и, по счастью, язык здесь попроще, чем в предыдущих книгах.

А завершается этот сборник, как ни странно, не рассказом, а довольно длинной повестью, написанной тонко, прекрасно и образно — и здесь понимаешь, что Вуди — мастер не только краткой формы, но и вполне мог бы писать большую прозу. Главный герой более чем автобиографичен, и уж точно автобиографичен Нью-Йорк, который в этой повести, как и в лучших фильмах Вуди, является полноценным действующим лицом. Не знаю, насколько автобиографична развязка этой повести, но читать Вуди в такой литературной форме — это отдельное наслаждение.

Ну, и в качестве эпилога — небольшая цитата 🙂

— Your play, what is it about?
— Oh, my play. It’s about risk, taking chances. It’s about a Jewish woman forced to make existential choices.
— What’s it called?
— «Thus Spoke Sarah Shuster».

Со второй попытки (а вот следы первой) все-таки одолел этот монументальный труд величиной в тысячу страниц.

Поначалу (первые страниц четыреста) было интересно. Встречались и просто разухабистое великолепие…

После долговременных и любопытных опытов я изобрел особый способ подтираться, – отвечал Гаргантюа, – самый, можно сказать, королевский, самый благородный, самый лучший и самый удобный из всех, какие я знаю.
Как-то раз я подтерся бархатной полумаской одной из придворных дам и нашел, что это недурно, – прикосновение мягкой материи к заднепроходному отверстию доставило мне наслаждение неизъяснимое. В другой раз – шапочкой одной из помянутых дам,– ощущение было то же самое. Затем шейным платком. Затем атласными наушниками, но к ним, оказывается, была прицеплена уйма этих поганых золотых шариков, и они мне все седалище ободрали. Боль прошла только после того, как я подтерся шляпой пажа, украшенной перьями на швейцарский манер.

Затем как-то раз я присел под кустик и подтерся мартовской кошкой, попавшейся мне под руку, но она мне расцарапала своими когтями всю промежность.

Подтирался я еще шалфеем, укропом, анисом, майораном, розами, тыквенной ботвой, свекольной ботвой, капустными и виноградными листьями, проскурняком, диванкой, от которой краснеет зад, латуком, листьями шпината.

Затем я подтирался простынями, одеялами, занавесками, подушками, скатертями, дорожками, тряпочками для пыли, салфетками, носовыми платками, пеньюарами. Все это доставляло мне больше удовольствия, нежели получает чесоточный, когда его скребут. Я подтирался сеном, соломой, паклей, волосом, шерстью, бумагой.

Потом я еще подтирался, – продолжал Гаргантюа, – головной повязкой, думкой, туфлей, охотничьей сумкой, корзинкой, но все это была, доложу я вам, прескверная подтирка! Наконец шляпами. Надобно вам знать, что есть шляпы гладкие, есть шерстистые, есть ворсистые, есть шелковистые, есть атласистые. Лучше других шерстистые – кишечные извержения отлично ими отчищаются. Подтирался я еще курицей, петухом, цыпленком, телячьей шкурой, зайцем, голубем, бакланом.

В заключение, однако ж, я должен сказать следующее: лучшая в мире подтирка – это пушистый гусенок, уверяю вас, – только когда вы просовываете его себе между ног, то держите его за голову. Вашему отверстию в это время бывает необыкновенно приятно, во-первых, потому, что пух у гусенка нежный, а во-вторых, потому, что сам гусенок тепленький, и это тепло через задний проход и кишечник без труда проникает в область сердца и мозга. И напрасно вы думаете, будто всем своим блаженством в Елисейских полях герои и полубоги обязаны амброзии и нектару, как тут у нас болтают старухи. По-моему, все дело в том, что они подтираются гусятами…

И отменные стилистические находки…

Как-то раз, не сумею сказать — когда именно, Пантагрюэль после ужина прогуливался со своими приятелями у городских ворот, где берет начало дорога в Париж. Здесь он повстречал весьма миловидного студента, шедшего по этой дороге, и, поздоровавшись с ним, спросил:

— Откуда это ты, братец, в такой час?

Студент же ему на это ответил:

— Из альмаматеринской, достославной и достохвальной академии города, нарицаемого Лютецией.

— Что это значит? — обратился к одному из своих спутников Пантагрюэль.

— То есть из Парижа, — отвечал тот.

— Так ты из Парижа? — спросил студента Пантагрюэль. — Ну, как же вы, господа студенты, проводите время в этом самом Париже?

Студент ему на это ответил так:

— Мы трансфретируем Секвану поутру и ввечеру, деамбулируем по урбаническим перекресткусам, упражняемся во многолатиноречии и, как истинные женолюбусы, тщимся снискать благоволение всесудящего, всеобличьяприемлющего и всеродящего женского пола. Чрез некоторые интервалы мы совершаем визитации лупанариев и в венерном экстазе инкулькируем наши веретры в пенитиссимные рецессы пуденд этих амикабилиссимных меретрикулий, а затем располагаемся в тавернах «Еловая шишка», «Замок», «Магдалина» и «Мул», уплетандо отменные баранусовые лопаткусы, поджарентум кум петруцка. В тех же случаях, когда карманари ностри тощают и пребывают эксгаустными от звонкой монеты, мы расставамусс нашими либрисами и с лучшими нашими орнаментациями и ожидамус посланца из отеческих ларов и пенатов.

Тут Пантагрюэль воскликнул:
— На каком это чертовом языке ты изъясняешься? Ей-богу, ты еретик!

Одним словом, настоящее чудо! Правда, перемежалось все это нудными и многостраничными описаниями военных сражений, имеющими, на мой взгляд, сомнительную ценность…

Примерно в середине эпоса, когда главные герои отправились в путешествие к Оракулу Божественной Бутылки, повествование превратилось в бесконечный «Суер-Выер» (правда, на несколько порядков лучшего качества, но все же не покидало ощущение, что автору платили за объем), и до конца книги я уже откровенно доползал. Дополз. Спойлер: Панург все же женится.

Какова может быть польза от изучения данного трактата? Только одна: теперь я могу с уверенностью сказать, что прочел всю Википедию по состоянию на середину XVI века 🙂

В послесловии своего последнего романа один начинающий, но весьма перспективный писатель указал несколько книг, послуживших ему источником вдохновения. Среди них была и эта.

И что сказать — давно я не читал такой пышной, кружевной прозы — настолько, что почти забыл, что такое вообще бывает…

Главное достоинство этой книги — в том, что с каждой фразой и каждым оборотом она уносит тебя в мир мыслей и тончайшего эстетического и эмоционального восприятия действительности, присущего главному герою. В его картине мира все очень возвышенно и все познается через красоту и эстетику — нежно, робко, осторожными шагами, на расстоянии. И порой этот мир — невероятно далек от тебя, но в какие-то моменты — невероятно близок. А главное — погрузившись в него однажды, вырваться решительно невозможно 🙂

Сквозь эту призму восприятия даже сама история горячей, но сугубо платонической влюбленности главного героя так и не выходит за границы эстетического, объект его влечения при всей его желанности так и остается неприступным и недоступным — и, пожалуй, это закономерный итог. И при всей грусти, которую навевает эта история, она еще и очень красива. Красива мертвой венецианской красотой…

Есть один начинающий (впрочем, далеко уже не начинающий) писатель, который меня никогда не разочаровывает 🙂 Хотя стилистически, да и с точки зрения проблематики и сюжета все его книги очень разные, в них всегда есть глубина, всегда есть многослойность, всегда есть безграничное, как у Умберто Эко, количество отсылок ко всему на свете, всегда есть юмор, да и сама многогранная, но прекрасно узнаваемая личность Дэвида так или иначе непременно проступает за этими разноплановыми историями…

Этот роман (уже пятый по счету) меня полностью покорил! Не с самых первых страниц, конечно, но очень быстро. Я почувствовал в нем что-то невероятно притягательное, в чем-то даже родное, временами причудливое и странное (и поэтому привлекательное), временами очень хрупкое, эфемерное, едва висящее в воздухе (на самом деле, разумеется, искусно подвешенное рукой мастера :)).

Если же говорить предметно, то моя симпатия к этой книге более чем понятна.

Во-первых, место действия, которое здесь еще и абсолютно живой персонаж — Центральный парк. Воспоминания о нем еще довольно свежи, но главное даже не это а то, каким загадочным, таинственным и мрачным предстает перед нами это место.

Во-вторых, стилистически это чистый Маркес! Ассоциации с рассказом «Глаза голубой собаки», ставшим квинтэссенцией моей юношеской любви к классику магического реализма, ничуть не случайны. Грань между сном и реальностью, как и зачастую у Маркеса, здесь размыта настолько, что решительно невозможно определить когда одно переходит в другое, а хрупкость и филигранность мира грез, в котором в один момент оказывается главный герой, доставляет невероятное наслаждение.

Наконец, это просто мастерски написано. Не знаю, как Дэвиду за такой короткий срок удалось достичь такого уровня, но эта книга не просто невероятно увлекательна, но и стилистически безупречна! Главное достоинство таких историй — в том, что в какой-то момент ты и сам вслед за главным героем оказываешься в удивительном мире, из которого не вырваться и от которого не оторваться, и хочется, чтобы все это продолжалось бесконечно долго 🙂 В случае с этой книгой это ощущение наступает практически сразу же и продолжается до самого финала, который долго не отпускает…

Ну, и отдельное наслаждение — читать все это на языке оригинала, когда в общем несложный текст выстроен искусно и тонко, с безупречным чувством стиля.

С нетерпением ждем нового романа 🙂

Даже удивительно, насколько полярными оказались впечатления от этой книги в начале и после первой трети, когда я ее забросил )

С первых страниц (которые, кстати, сохранились только в первой редакции первой части) я отчетливо ощутил: это гениальная книга в том самом жанре, который я люблю больше всего — тотальный абсурдизм, сдобренный безграничным сюром и великолепным юмором. Я даже был готов поставить этот роман в один ряд с нетленками Хармса, Бориса Виана и Флэнна О’Брайена.

Все волшебство закончилось аккурат после первой части книги, которая в основной редакции, к тому же, претерпела некоторые не самые лучшие изменения — шесть фантастических первых глав были урезаны до одной, а образцов солдафонского юмора стало заметно больше.

Одним словом, читать это после первой трети книги стало совершенно невозможно: то ли из-за того, что сюжет и оригинальность сошли на нет, то ли из-за внезапно изменившего автору чувства вкуса, то ли из-за того, что все это просто приелось, то ли из-за всего этого сразу.

Вот такая странная история.

Все без малого тысячу страниц испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, поэтика, масштаб и увлекательный сюжет — этакий сплав Умберто Эко и Тарантино (и еще немного Толкина), с другой — очевидно сырая, странная и чужеродная для меня стилистика (и дело даже не только в специальной лексике, хотя и в ней тоже).

Здесь есть пара-тройка моментов, когда переживаешь самый настоящий восторг и удивление от того, что такое вообще возможно, все же остальное время — продираешься сквозь теснины древнеуральского эпоса, и к сожалению, вовсе не со скоростью Осташиной барки 🙂 Не знаю, должен ли хороший эпос быть еще и увлекательным или это просто не мой жанр, но мне все время казалось, что этот текст — невероятно искусственный, тяжелый, неудобоваримый — даже на уровне отдельных абзацев и предложений. И поневоле задаешься вопросом: если убрать все эти поиски клада и восстановление доброго имени, то кто бы смог дочитать это хотя бы до середины?..

Оказалось, у Харуки нашего Мураками вышла новая книга! Не роман, понятное дело (ничто не предвещало), а сборник рассказов.

С рассказами Мураками у меня отношения не очень. Никогда не ощущал в них той атмосферы, что в романах. Но все же решил взглянуть на этот сборник и посмотреть, что получится.

Получилось именно то, что предполагал. Это мило, небезынтересно, даже темы все те же — мимолетные связи, заканчивающиеся расставаниями навсегда, джаз, Битлз и меланхолия кризиса среднего возраста.

Но главного, за что я Мураками люблю, здесь нет — атмосферы Сибуи, какой-то разлитой в воздухе магии, предвкушения чуда, которое никогда не обманет…

Да, здесь есть щепотка магического реализма, но хотелось все же чего-то другого. Будем ждать роман)

Неведомыми путями (как всегда) добрался до этой книги — то ли ностальгия по пионерскому детству (которого у меня не было), то ли по детству вообще (которое было), то ли просто желание расслабиться и почитать что-то легкое, например, странный симбиоз подросткового романа и саги о вампирах 🙂

Вообще, все предыдущие попытки что-то прочитать у Иванова закончились ничем — он показался слишком занудным и тяжеловесным. Тем удивительнее здесь — легкий язык, юмор, хорошо прописанные персонажи — а главное — увлекательный сюжет — не «Гарри Поттер», конечно, но тоже почти не оторваться 🙂

Вампиры и пионеры сплетены настолько тонко и искусно, что ничуть не выглядят разнородными — сразу же приходят на ум лучшие образцы магического реализма, в которых привык ничему не удивляться. Отдельный и очень ясный месседж — это звезды, пионерские галстуки и то, как вампиры в советском лагере вообще влияют на своих жертв.

Впрочем, до статуса великой или хотя бы великолепной эта книга тоже (похоже, вполне умышленно) не дотягивает. Чего-то ей не хватает — возможно, другого финала, в котором оказалось бы, что все это было сном — но это уже мои личные пристрастия 🙂

Какими-то окольными тропами, неожиданно для самого себя добрался я до этой книги Дэвида Суше, в которой он много рассказывает о «Пуаро» и несколько меньше — о других фильмах и театральных постановках, в которых принимал участие.

Начинается все более чем увлекательно — с рассказа о том, как снималась последняя серия — и продолжается не менее захватывающим рассказом о том, как вообще возникла идея этого сериала и как Дэвид стал тем человеком, который смог идеально воплотить Пуаро на экране.

Широкой публике известно то, что перед началом съемок Дэвид внимательно прочел все произведения о Пуаро и выписал множество мелочей, касающихся привычек, характера, внешности и всего остального, что только можно себе представить. Менее известно то, что Дэвид сделал своим долгом воплотить Пуаро настолько близко к его литературному образу, насколько это возможно, — и поэтому напрочь отказывался делать то, что Пуаро, по его впечатлению, никогда не сделал бы. И здесь очень интересно наблюдать за взаимодействием актера и его персонажа — ведь именно персонаж становится более чем реальным и начинает диктовать актеру свои условия.

Помимо обилия увлекательных историй и деталей в книге есть и менее интересные моменты — это подробные описания сюжета всех серий с упоминанием актеров, имена которых вряд ли что-то скажут зрителю за пределами Великобритании. К тому же, сама манера повествования (в которой все уж слишком хорошо и благостно; и в этот момент отчетливо кажется, что книгу написал Пуаро, а не Дэвид Суше :)) иногда утомляет.

Таким образом, впечатление осталось двойственное. Но те моменты, которые касаются самого Пуаро как персонажа — невероятно интересны.

О существовании автобиографии Оззи, написанной (практически) им самим, я знал очень давно, отдельные ее фрагменты давно вызывали восхищение, но до детального ознакомления дело все не доходило. И вот однажды звезды, наконец, сошлись, и…

С первых же страниц я понял, что передо мной — великолепная, прекрасная и единственная в своем роде книга! Невероятно интересная, увлекательная и очень смешная.

Книга, в которой — буквально миллион умопомрачительных историй, происходивших с Оззиком за всю его жизнь. Историй этих так много, что не успеваешь отойти от предыдущей, как тут же начинается следующая — еще более фантастическая, безудержная и странная. И временами начинает казаться, что вся жизнь Оззи и состоит только из этих историй — и, не исключено, что это на самом деле так 🙂

Я давно отношусь к Оззику с огромной симпатией, но, пожалуй, только сейчас понял, почему. (И это также — ответ на вопрос, чем эта книга так подкупает.)

Во-первых, это чувство юмора и самоирония, которыми пропитана вся книга. Сам Оззи отмечает, что именно способность относиться к самому себе и к этому миру с юмором спасала его в самые трудные моменты.

И во-вторых, это искренность, за которую его особенно ценишь. В биографии Оззи немало неприятных деталей и эпизодов, о которых можно было не упоминать. Не все его поступки были идеальными, и он открыто говорит об этом.

Особенно пронзительно описана жизнь небольшого рабочего городка в послевоенной Англии, жизнь, в которой у тебя по определению нет никаких перспектив кроме того, чтобы отработать всю жизнь на заводе, жизнь, из которой Оззи сразу же отчаянно хотел вырваться… И тем невероятнее вся произошедшая с ним история.

Хотя в книге четыре с половиной сотни страниц, читается она очень быстро, а заканчивается предательски неожиданно. И очень хочется еще, но увы…

А к Оззи я проникся еще большей симпатией.

Этот сборник Вуди Аллена я купил еще в стародавние времена, но попробовал и отложил, так как читать это (во всяком случае по-английски) было совершенно невозможно 🙂

Но после Дэвида Духовны с его иконокластами и отсылками к «Братьям Карамазовым» я понял: время пришло…

Оказалось, впрочем, что читать это действительно невозможно 🙂 Во многом потому, что Вуди здесь решил не только запредельно усложнить текст (с этим после старины Дэвида уже не страшно), но и использовать самые редкие синонимы (зачастую уходящие корнями в идиш и поэтому неизвестные мне вовсе) для самых простых слов. В итоге, приходилось читать каждый абзац по три-четыре раза, чтобы просто понять общий смысл 🙂

Впрочем, нельзя сказать, что весь этот процесс не доставлял удовольствия. А некоторые слова, например, divan, beret, shaman или nudnick все же были понятны сразу и проясняли картину 🙂

MEMBERS OF one fairly tony New York health club dove for cover this summer as the rumbling sound that usually precedes a fault separation reverberated through their morning workout. Fears of an earthquake were soon allayed, however, as it was discovered that the only separation was a shoulder of mine, which I had mangled trying to tickle pink the almond-eyed fox who did push-ups on the adjoining mat. Eager to catch her eye, I had attempted to clean and jerk a barbell equal in weight to two Steinways when my spine suddenly assumed the shape of a Möbius strip, and the lion’s share of my cartilage parted audibly. Emitting the identical sound a man makes when he is thrown from the top of the Chrysler Building, I was carried out in a crouch and rendered housebound for all of July. Utilizing the enforced bed rest, I turned for solace to the great books, a mandatory list I had been meaning to get to for the past forty years or so. Arbitrarily eschewing Thucydides, the Karamazov boys, the dialogues of Plato, and the madeleines of Proust, I hunkered down with a paperback of Dante’s Divine Comedy, hoping to revel in tableaux of raven-tressed sinners looking like they’d come directly from the pages of a Victoria’s Secret catalogue as they undulated, seminude, in sulfur and chains. Unfortunately, the author, a stickler for the big questions, quickly dislodged me from that gauzy dream of erotica, and I found myself gadding about the nether regions with no steamier a persona than Virgil to broadcast the local color. Somewhat of a poet myself, I marveled at how Dante had brilliantly structured this subterranean universe of just deserts for life’s mischief makers, rounding up various poltroons and miscreants, and doling to each his appropriate level of eternal agony. It was only when I finished the book that I noticed he had left out any special mention of contractors, and with a psyche still vibrating like a sock cymbal from having renovated a house some years prior, I could not but wax nostalgic.

Вместе с тем, среди восемнадцати рассказов, включенных в книгу, были четыре или пять простых, понятных — и попросту великолепных! Рассказов, которые напомнили то ли ранние фильмы, то ли раннее литературное творчество Вуди и доставили невероятное наслаждение!

AS A PRIVATE EYE I’m willing to take a bullet for my clients, but it’ll cost you five hundred Benjamins per hour plus expenses, which usually means all the Johnnie Walker I can knock back. Still, when a cupcake like April Fleshpot totes her pheromones into my office and requests servicing, the work can magically become pro bono.

“I need your help,” she purred, crossing her legs on the sofa while her black silk hose took no prisoners.

“I’m all ears,” I said, confident that the sexual irony in my inflection wasn’t wasted.

:)))))) Шикарно!

Одним словом, поначалу эта книга стоила немалых усилий, но под конец стало жаль, что все это заканчивается 🙂 И именно в этот момент пришли новости о том, что уже в мае выйдет новый сборник Вуди «Zero Gravity», в который будут включены рассказы последних лет, публиковавшиеся в «Нью-Йоркере», и, возможно, что-то еще 🙂 Это ли не прекрасно? 🙂

Как это ни удивительно, в ходе долгих и кропотливых поисков все же удалось обнаружить несколько произведений Вуди Аллена, до которых я еще не добрался 🙂

В центре сюжета этой коротенькой пьесы — не самая благополучная семья, живущая где-то на задворках Бруклина. Не самый удачный брак, двое детей-подростков, один из которых страстно увлечен фокусами и дни напролет проводит в мире иллюзий. И вот находится менеджер, который может оценить талант мальчика и дать ему путевку в большой мир. Но парень не очень-то этого хочет, и в самый ответственный момент у него все валится из рук…

Поначалу это вообще не похоже на Вуди Аллена. И потом, кстати, тоже 🙂 Никакого юмора, никаких фантастически закрученных сюжетов, ничего — только чистая драма в духе если не Достоевского, то Теннеси Уильямса.

Первая половина вообще читается довольно тяжело — персонажи кажутся картонными, сюжет попросту отсутствует, но ровно со второго действия все начинает закручиваться, и четко ощущаешь, что попал в типичный фильм Вуди Аллена (да, пусть и в драматический), в котором в сущности все о том же — о героях, которые живут в своем мире неудач, разочарований и упущенных перспектив, и тут перед ними появляется возможность вдруг выйти из этого мира, начать какую-то новую жизнь — но они эту возможность тут же упускают, или эта возможность исчезает сама собой, едва показавшись — то есть, своеобразный «Матч Пойнт» с «Пурпурной розой Каира». Или «Дождливый день в Нью-Йорке». Или даже самый свежий «Фестиваль Рифкина». В общем, все та же вечная тема, но в новой обертке 🙂

Так или иначе, я получил удовольствие — возможно, не от формы и деталей, но от того ощущения, что посмотрел внеочередной фильм Вуди Аллена 🙂

В очередной книге Оливера Сакса — снова удивительные истории пациентов, рассказанные к тому же невероятно увлекательно (особенно запомнились история художника, который вдруг стал видеть мир черно-белым, и история мальчика-аутиста Стивена, который мог увидеть что-то и тут же нарисовать это по памяти с невероятной детализацией — вот, например, рисунок Нотр-Дама, сделанный, когда Стивену было четырнадцать).

Читая эти истории, в очередной раз осознаешь, насколько важная штука мозг и насколько от него зависит вообще все в нашей жизни. И проникаешься уважением 🙂

Весьма извилистыми тропами добрался до очередной прежде незаслуженно обойденной вниманием русской классики.

И получил огромное удовольствие — от потрясающего, живого юмора, пропитанного абсурдом, но при этом невероятно цельного и увлекательного сюжета и ярких персонажей (среди которых, безусловно, лидирует тот самый конь, который в конце концов таки стал коммунистом).

А если посмотреть чуть глубже, то, конечно, есть и щепотка грусти, есть и не такие простые, как кажется на первый взгляд, герои, есть и параллели с сегодняшним днем, которые в книге, написанной полвека назад, ощущать особенно странно.

А если взглянуть на историю публикации, да и что там — на само отношение к этой книге, которое так и остается не вполне однозначным — становится еще интереснее.