История о гениальном шахматисте Лужине.

Еще в раннем детстве Александр Иванович проявил большую любовь и способности к шахматам, в которые его научила играть тетя. Позади десятки и сотни блестящих побед, Лужин — известный шахматист, который входит в десятку сильнейших в мире. Однако, со временем он окончательно теряет связь с внешним нешахматным миром и все глубже уходит в себя, погружаясь в призрачные сумраки шахматных глубин. Ничего другого для него уже не существует, и даже кафель на кухне приобретает очертания клеток шахматной доски.

Он целиком и полностью поглощен шахматами, когда приезжает на курорт в Берлин, где встречает ее. В их отношениях нет места любви: ей просто нравится проводить с ним время и оберегать неуклюжего толстоватого гения от мелочей бренного существования, даже называет она его по фамилии, а Лужин, который существует только в мире шахмат, тоже любить никого не может.

Кульминацией истории становится обморок Лужина… Постепенно его начинают возвращать к жизни, и благодаря доброму доктору он вроде совершенно забывает о шахматах, однако обрывки доносящихся с кухни разговоров, найденные в подкладке фрака клеенчатая шахматная доска и фигуры, которыми он играл в детстве, случайная встреча с одноклассником Петрищевым возвращает к жизни затаившееся в глубинах его подсознания воспоминание, и фрагменты этой картины постепенно связываются в единое полотно шахматной доски. Сам Лужин воспринимает все происходящее как комбинацию против неизвестного, но очень сильного соперника. И новый ход не заставляет себя долго ждать — его бывший шахматный наставник Валентинов приглашает Лужина сняться в фильме, где исключительно для кино разыграть прерванную партию. Но Лужин чувствует, что «следующий ход ясен», и принимает роковое для себя решение «выпасть из игры»…

14 марта 2006 года

Писк почувствовавшего весну комара нарушил привычно ленивое течение мыслей в душном воздухе аудитории. ЗЗЗ вынул из ящика стола папочку с какими-то бумагами и достал оттуда листок, на котором небрежным, но страстным почерком были запечатлены, наверное, самые выдающиеся неоткрытия современности. «С темой Володи все понятно», — сказал он, — «а для Валентина я кое-что припас…» С этими словами он встал и подошел к покрытому пылью шкафу, в котором доживали свой век разве что пенсионного возраста насекомые, и сдувая пыль, достал оттуда пожелтевшие от времени манускрипты, похожие на книги. На потертой обложке первого золотым советским тиснением было выдавлено… «МЕТОД МОНТЕ-КАРЛО».

«ВОТ!!!!!» — воскликнул ЗЗЗ, и складки его уже не молодого, но выражающего исполинскую мощь Алеши Поповича и природную осторожность Анатолия Борисовича, лица, вытянулись в хитроватой улыбке. «Чем не тема??» ПеПе Макарычев, сидевший неподалеку, с трудом удержался за выступающие архитектурные элементы обкомовского стула. В эти секунды ПеПе мысленно благодарил неизвестного ваятеля своего трона, ставившего только прочность во главу каждого его угла. Читать полностью »

Рассказывая однажды, что он встречался с Понтием Пилатом в Иерусалиме,
он досконально описал жилище наместника и перечислил блюда, поданные к
столу. Кардинал де Роган, полагая, что слушает вымышленный рассказ,
обратился к камердинеру графа Сен-Жермена, седоволосому и с виду
почтенному: «Друг мой, сказал он, мне трудно верить всему тому, что
рассказывает ваш патрон. Что он чревовещатель, это я допускаю; что он
умеет изготовлять золото — пусть и так; но что ему лет уже две тысячи
и что он обедывал с Понтием Пилатом — это для меня чересчур. Это ведь
шутка, не правда ли?» — «Не могу знать, милостивый государь, — отвечал
с наивным видом камердинер, — я на службе у господина графа всего
только четыреста лет».

Коллен де Планси, Инфернальный словарь
Collin de Plancy, Dictionnaire infernal, Paris, Mellier, 1844, p. 434

Я понял. И уверенность в том, что понимать было нечего, должна по идее
гарантировать мой покой и мой триумф. Однако я тут, понявший все на свете, а
Они за мной гонятся, полагая, что я обладаю откровением, которого они глухо
вожделеют. Недостаточно понять, если другие понять отказываются и продолжают
выведывать.

Умберто Эко, Маятник Фуко, глава 120

Второй роман Умберто Эко.

Начало этой истории вполне обычное. Милан, Италия. Трое друзей: Кабозон, студент, пищущий дипломную работу по истории ордена тамплиеров, оккультист Диоталлеви и лирик с осенью в сердце Бельбо работают в издательстве Гарамон, специализирующемся на разного рода оккультной литературе. Нескончаемым потоком к ним идут дэнбрауны, желающие опубликовать свои подчас довольно вторичные произведения. Читать полностью »