Жизнь как творчество

И еще одна потрясающая история из книги Питера Фалька 🙂

сообщение для
населения Румынии

Зазвонил телефон. Голос в трубке сказал, что он из Госдепартамента. Он сказал, что звонит из номера отеля «Беверли Уилшир» и с ним американский посол в Румынии. Голос спрашивал, не могу ли я присоединиться к нему и послу в номере. Это звучало невероятно, как розыгрыш, но мне, признаюсь, было любопытно. Почему-то я не подумал, что это может быть розыгрыш – в самом деле, что же еще? «Эта встреча. О чем вы хотите поговорить?» – спросил я.

«Это не телефонный разговор», – твердо ответил голос.

Все было очень странно. Но я умирал от любопытства. Голос звучал так, что действительно мог быть из Госдепартамента. Потом я подумал, не ошибся ли он номером, и спросил: «Вы знаете, кто я?»

«Да», – ответил голос.

«Кто?»

«Вы – Питер Фальк».

Я задумался.

«Мы в номере 1503-1504, пятый этаж».

«Хорошо, я подойду», – услышал я свой голос.

Что же одеть, подумал я? Нужно ли переодеться? Если да, то во что? Голос из Госдепартамента звучал довольно сурово. Возможно, они во фраках. С другой стороны, возможно, это похищение. Плевать. Я пойду, и пойду в том, в чем одет.

Я подошел к номеру 1503-1504 и нажал на звонок. Дверь открылась, и слуга тихим жестом пригласил меня войти. Из гостиной я увидел правую половину жилой комнаты. Телекамера??? Я быстро прошел вперед. «Поверните камеру к стене».

Оператор не пошевелился, пока кто-то не сказал несколько слов на иностранном языке, и камера повернулась к стене.

Высокий незнакомец с тонкими подрезанными усиками подошел ко мне и представился как человек из Госдепартамента. За ним последовал наш посол в Румынии, который протянул правую руку, и кто-то третий, не говоривший по-английски. Они уверили меня, что камера не работала, и один из них, возможно, в попытке снять напряжение, спросил: «Вы случайно не говорите по-румынски?»

Я не был готов улыбаться в ответ и просто сказал: «Нет».

«Ну, у Вас бы получилось провести румын. Все они считают, что вы говорите по-румынски».

«А французы думают, что я говорю по-французски, немцы – по-немецки. Ну и что из этого? И что на этих карточках?» Я показал на огромные белые карточки из картона размером четыре на четыре фута с черными буквами на них.

Один из присутствовавших складывал их у камеры. «Это транскрипция румынского языка», – сказал посол. «Это буквы из английского алфавита. Если прочитать их как английские буквы, они будут звучать как слова на румынском. Например…» И он прочитал первые пять слов. «По-румынски это означает «Вы знаете меня, я Коломбо».

«Что еще здесь написано?» – холодно спросил я.

Человек из Румынии, звучавший очень по-румынски, прочитал еще несколько предложений. Посол перевел их на английский. Там было примерно следующее: «Я здесь, чтобы сказать вам, что вы должны верить своему правительству. Оно говорит вам правду. Поверьте мне».

Я застыл. Несколько секунд в воздухе висела тишина, а потом я спросил: «Что, джентльмены, если можно поинтересоваться, что, бога ради, и уж простите, какого хрена я знаю о румынском правительстве?»

Посол, проигнорировав мой последний вопрос, вежливо ответил: «Ваша последняя серия «Коломбо» снималась в Лос-Анджелесе с 1 по 28 октября 1973 года. Предыдущая серия снималась с 15 июля по 13 августа. Я получил эту информацию от румынского правительства. У них есть точная информация о каждой серии «Коломбо», в которой вы снимались». Он перешел к главному.

«Коломбо» просто покорил румын. Его смотрят все. Коломбо – это румынский Элвис Пресли. Его любят, души в нем не чаят, и как раз в этом проблема. Поэтому мы и обратились к Вам».

«Простите, я не понимаю. Продолжайте».

«В Румынии есть четкие квоты на количество американской телевизионной продукции в стране. Эти квоты никак не касаются «Коломбо», НО вы снимаете всего шесть серий в год. Это мало, но это все, что видят зрители – шесть серий. И они думают, что знают, почему. Они думают, что видят всего шесть серий из-за квот. Поднимите квоты, и серий будет двадцать шесть. Правительство говорило им – и не раз, а десять раз – что никаких квот на «Коломбо» нет. Но никто в это не верит. Кто верит правительству? Никто. Кому они поверят? Вам! Они поверят Коломбо».

Наконец-то я понял, в чем дело. И, конечно, сказал «да». Я был польщен. Я слышал, как говорю десяти миллионам румын: «Верьте своему правительству? Почему? Потому что так сказал Коломбо». Я чувствовал себя очень важным. Международное светило, не иначе. Есть что вспомнить.