Жизнь как творчество

Казалось бы, наше ТВ за последние лет шесть приучило нас ко всему. Ан нет) Есть еще порох в пороховницах)

Как пишет BBC,

Российский государственный телеканал «Россия» в понедельник в вечернем выпуске программы «Вести» показал зрителям измененную версию первой полосы британской газеты Times.

Всего ничего: взяли статью о Березовском с шестой полосы, «поместили» ее на первую и показали сложенную вдвое обложку телезрителям. В это время ведущий Михаил Антонов комментировал заметку:

«Лондонская Times тоже вспомнила про Березовского. На одной из ее полос броский заголовок — «Березовский манипулирует нами, и это стыдно». Ниже в статье автор Стефани Марш пишет о «новом лучшем друге Великобритании» — это определение журналиста».

Просто поражаешься, с каким рвением наши телеканалы продолжают укреплять имидж Березовского и сотоварищи как главных врагов России. Ведь проходили этот урок и знаем, чем все заканчивается. Но нет… Найти врагов, истребить их, и электорат, по которому пройдет волна легкого возбуждения, с осознанием подлинной значимости пройденного пути сделает свое дело.

«Вестями» манипулируют, но им не стыдно.

P.S. Интересно, а «Вести» извинятся перед телезрителями, у которых нет доступа в Интернет?..

P.P.S.Уж больно понравились созвучия…

Как всегда, на экране появился враг народа Эммануэль Голдстейн. Зрители зашикали. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами взвизгнула от страха и омерзения. Голдстейн, отступник и ренегат, когда-то, давным-давно (так давно, что никто уже и не помнил, когда), был одним из руководителей партии, почти равным самому Старшему Брату, а потом встал на путь контрреволюции, был приговорен к смертной казни и таинственным образом сбежал, исчез. Программа двухминутки каждый день менялась, но главным действующим лицом в ней всегда был Голдстейн. Первый изменник, главный осквернитель партийной чистоты. Из его теорий произрастали все дальнейшие преступления против партии, все вредительства, предательства, ереси, уклоны. Неведомо где он все еще жил и ковал крамолу: возможно, за морем, под защитой своих иностранных хозяев, а возможно — ходили и такие слухи, — здесь, в Океании, в подполье.

Джордж Оруэлл, «1984», 1948