Жизнь как творчество

После «Пены дней» просто не мог не продолжить знакомство)

И вот перед нами — дебютный роман, в котором Виан уже вполне ощущается. Здесь — и фантасмагорические, полуреальные сюжеты, и не знающие никаких границ остроты, и смелые стилистические эксперименты, и просто радость жизни.

Конечно, нельзя сказать, что это так же стройно, так же стилистически ровно и в той же мере подчинено общей идее, как и его самый известный роман, но удовольствие, граничащее с наслаждением, во время прочтения гарантировано — и это главное.

Хотел проиллюстрировать все сказанное выше стихотворением, принадлежащем перу главного героя, но лучше — интересный факт. Главный герой, которого Виан называет Майором, вполне реален — это друг Виана по имени Жак Лустало, с которым он познакомился как раз тогда, когда начинал писать свои первые романы. Лустало был весьма эксцентричным человеком, обожал устраивать всяческие мистификации и превращать жизнь в праздник.

Как сообщает историческая справка,

Прозвище «Майор» он получил за отсутствующий правый глаз, потерянный из-за разорвавшейся гильзы. С искусственным глазом Майор проделывал разнообразные фокусы: глотал, топил к коньяке и ликере, предъявлял в качестве пропуска, неоднократно терял. Он также выбрасывать предметы с верхних этажей, гулять по крышам и, пренебрегая дверями, уходить через окно. Один из таких выходов стал для него последним. На тот момент ему было всего 23 года.

Майор появляется и в других произведениях Виана, до которых скоро дойдет очередь)

Ну а теперь все же — стихотворение Майора. Не могу удержаться)

I

Беретка набекрень, штиблет зеленый лак,
от фляжки коньяка топорщится карман,
красавец и поэт, с утра до ночи пьян,
кутил по бардакам распутник Арманьяк.
Южанин и француз, он свет увидел там,
где пахнет чесноком и купол голубой.
Итак, он был поэт, притом хорош собой,
а значит, ни к каким не склонен был трудам.
Пятерке шустрых дев доверил тело он,
а духом воспарял и вызов слал в века:
кропал себе стихи под сенью погребка,
где всякий нос блестящ, а разум притуплён.
Его мужской приклад, налит тугим свинцом,
исправно по ночам обойму разряжал.
Как жаркий жеребец, он всепобедно ржал:
семнадцать раз подряд — ни разу в грязь лицом!

II

Увы, гнилой упырь, угрюмо устремя
на Арманьяка взор, в котором жизни нет,
зеленый вурдалак, вошел, когда поэт
— о высший пилотаж! — овладевал тремя.
Ужасна сила зла, когда, исполнен сил,
в минуту пылких игр ты разом свален с ног
Несчастный Арманьяк не закричать не мог:
так сифилис его внезапно подкосил.
Отнялся всякий член — такие вот дела!
Еще он бормотал, пуская пузыри…
Вот выпало перо… Снаружи и внутри
был паралич… Но нет! — надежда в нем жила.
Он мог еще спастись! И день, и ночь подряд
сиделки и врачи в него втирали мазь,
и адский инструмент кипел, в котле варясь,
чтоб вену исколоть и обезвредить яд.

III

Но в черепе глухом стихов сплошной клубок,
что выхода не мог найти из тупика
— поскольку наш поэт лишился языка,
— закопошился вновь, всеяден и жесток.
Александрийский стих в двенадцать злых колец
и восьмисложный ямб, свивавшийся в бреду,
и прочая напасть — и все, как на беду,
плодились и ползли, вгрызаясь под конец
в разгоряченный мозг, что болью обуян, —
глаза рептилий-рифм глядят из темноты,
они огнем горят и кровью налиты —
и вот от корки мозг очищен, как банан.

IV

Поэт еще дышал. Прозаик до утра
не дожил бы, когда б сожрали мозг враги.
Поэт — всегда поэт, на что ему мозги?
Он может жить и так. К тому же доктора
терзали полутруп, вводя в него иглу.
Но плотоядный стих знай грыз его и грыз,
плодился и крепчал. Вдруг мышцы напряглись,
и бедный Арманьяк задергался в углу,
забился, захрипел и замер, как мертвец.
Попятились друзья, решив — его уж нет,
в злодействе обвиня невинных спирохет,
но вот один из них решился наконец
и руку приложил он к сердцу мертвеца. О ужас!
Что-то там, в груди, еще жило!
Он поднял простыню и охнул тяжело:
то был гигантский червь, глодающий сердца!

Еще одна книга-кандидат на звание лучшей из всех, что я когда-либо читал) (Кажется, уже третья с начала года :))

Удивительно тонкий, нежный и по-хармсовски чудесный мир!

– Польщен и счастлив, Николя, и, поверьте, отвечаю вам тем же. Итак, чем вы попотчуете нас сегодня вечером?

– Я намерен, снова следуя традициям Гуффе, создать на сей раз фаршированного колбасуся с Антильских островов под соусом из портвейного муската.

– А как его готовят? – заинтересовался Колен.

– Рецепт таков: «Возьмите живого колбасуся и сдерите с него семь шкур, невзирая на его крики. Все семь шкур аккуратно припрячьте. Затем возьмите лапки омара, нарежьте их, потушите струей из брандспойта в подогретом масле и нашпигуйте ими тушку колбасуся. Сложите все это на лед в жаровню и быстро поставьте на медленный огонь, предварительно обложив колбасуся матом и припущенным рисом, нарезанным ломтиками. Как только колбасусь зашипит, снимите жаровню с огня и утопите его в портвейне высшего качества. Тщательно перемешайте все платиновым шпателем. Смажьте форму жиром, чтобы не заржавела, и уберите в кухонный шкаф. Перед тем как подать блюдо на стол, сделайте соус из гидрата окиси лития, разведенного в стакане свежего молока. В виде гарнира подавайте нарезанный ломтиками рис и бегите прочь».

– Нет слов! – воскликнул Колен.

В общем, тот самый литературный деликатес от Гуффе, который я люблю больше всего и который, увы, удается найти так редко…

(Если вы не заметили нарезанный ломтиками рис, то перечитайте еще раз.)

В это изящное кружево абсурда вплетается и розовая ниточка сатиры в виде персонажа по имени Жан Соль Партр (да!), прототип которого, будучи современником Виана, видно, чем-то ему насолил)) Так или иначе, каждое появление Партра приносит мало с чем сравнимое удовольствие)

Партр вышел из-за стола и продемонстрировал слушателям муляжи различных типов блевотины. Самая прекрасная из них — непереваренное яблоко в красном вине — имела огромный успех.

:)))))

А еще есть прекрасная серая мышка и, конечно, история любви)

***

(Осторожно, далее — фатальный спойлер!)

Однако как в одном из моих самых любимых фильмов, ровно в центральной точке повествования беззаботное настроение уходит, и прекрасный мир, окружающий главных героев, начинает рушиться.

За это время с главными героями успеваешь сродниться настолько, что читать это невероятно трудно, а последняя глава — это просто разрыв аорты.

Так и хочется спросить: Борис, ну зачем?… Ну, неужели нельзя было закончить все это иначе?

Видимо, ответом ему была только тишина…

Лучше еще глоток Партра))

Партр все дни напролёт проводит в маленьком кафе, там он пьёт и пишет рядом с другими, которые тоже приходят туда пить и писать. Они попивают чаёк вприкурку и слабенькие ликёры, благодаря чему им удается не думать о том, что они пишут, да ещё люди там то и дело входят и выходят, не кафе, а проходной двор какой-то, а это взбалтывает осевшие в глубине сознания мысли, и тогда легко выудить наугад то одну, то другую, и даже незачем отсекать лишнее, стоит только записать их, а заодно и все лишние тоже, да развести пожиже одно в другом. Такие смеси легче проглатываются публикой, особенно женщинами, которые вообще не терпят ничего в чистом виде.

Решил разбавить постмодернизм абсурдизмом, начав прямо с «самого влиятельного англоязычного драматургического произведения XX века».

Впечатления оказались смешанными. Сюжетная завязка (и она же развязка), в которой два персонажа — Владимир и Эстрагон — только и делают, что ждут некоего Годо, а тот все не появляется, поначалу кажется занимательной, но во второй части пьесы безнадежно тонет сама в себе. Возможно, как и любую пьесу, это нужно смотреть, а не читать, но… пока такой возможности не представилось 🙂

Исследование истоков постмодернизма продолжается, и вот — еще один потрясающий образец!

Ну, во-первых, никак нельзя проигнорировать и отложить в сторону книгу, которая начинается буквально так:

Ты открываешь новый роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник». Расслабься. Соберись. Отгони посторонние мысли. Пусть окружающий мир растворится в неясной дымке. Дверь лучше всего закрыть: там вечно включен телевизор. Предупреди всех заранее: «Я не буду смотреть телевизор!» Если не слышат, скажи громче: «Я читаю! Меня не беспокоить!» В этом шуме могут и не услышать. Скажи еще громче, крикни: «Я начинаю читать новый роман Итало Кальвино!» А не хочешь – не говори: авось и так оставят в покое. Читать полностью »

На волне еще свежих восторженных впечатлений от лучшей книги всех времен и народов решил ознакомиться и с другими произведениями Флэнна О’Брайена.

В его дебютном романе «О водоплавающих» я утонул достаточно быстро, но успешно одолел следующий, который, кстати, считается одним из самых великих романов XX века, написанных на ирландском языке.

За сотню с небольшим страниц перед нами проходит жизнь одного несчастного ирландца по имени Бонапарт, в которой прекрасно отражается несчастная жизнь всего окружающего его ирландского народа.

Как тут не вспомнить классика?

If you had the luck of the Irish
You’d be sorry and wish you were dead
You should have the luck of the Irish
And you’d wish you was English instead.

Книга формально сатирическая и полна уморительно смешных эпизодов, но временами от происходящего становится по-настоящему жутко — и этот дуализм отчего-то кажется очень знакомым… Читается весьма увлекательно, хотя на два предыдущих романа стилистически совершенно не похоже. Немного отдает Маркесом — вероятно, от количества дождевых потоков на страницу текста 🙂

Ну, и Википедия подсказала, что все это — на самом деле сатира на Гэльское возрождение и на знакомые каждому ирландцу со школьной скамьи автобиографии. Что ж, в моем случае это совершенно лишняя информация 🙂

В своем недавно начавшемся исследовании истоков постмодернизма в литературе я вдруг открыл для себя настоящий шедевр! И это даже не столько постмодернизм, сколько так горячо любимый мной абсурдизм 🙂

Начинается все вполне банально — безымянный главный герой и его друг-подельник по фамилии Дивни решают раз и навсегда избавиться от своих финансовых проблем, ограбив старика Мэтерса. Читать полностью »

Решил приобщиться к истокам постмодернизма в литературе, и в числе самых первых неожиданно оказался… Вольтер. Да-да, тот самый 🙂

А стоило открыть книгу, так я тут же испытал не только редкое удовольствие, граничащее с восторгом, но и немалое удивление — ведь кому-кому, а Вольтеру такой тонкий и восхитительный текст я бы приписал в последнюю очередь…

Однажды Кунигунда, гуляя поблизости от замка в маленькой роще, которая называлась парком, увидела между кустарниками доктора Панглоса, который давал урок экспериментальной физики горничной ее матери, маленькой брюнетке, очень хорошенькой и очень покладистой. Так как у Кунигунды была большая склонность к наукам, то она, притаив дыхание, принялась наблюдать без конца повторявшиеся опыты, свидетельницей которых она стала. Она поняла достаточно ясно доказательства доктора, усвоила их связь и последовательность и ушла взволнованная, задумчивая, полная стремления к познанию, мечтая о том, что она могла бы стать предметом опыта, убедительного для юного Кандида, так же как и он – для нее.

Сам Вольтер от этого сочинения впоследствии также открещивался, но все же основательно прошелся в нем и по философии, и по Лейбницу, и по философии Лейбница, и по Семилетней войне, и по человечеству в целом. Да так прошелся, что не оторваться — все это уморительно смешно и порой даже чересчур оптимистично, хотя к концу книги бесконечные и весьма извилистые перипетии сюжета начинают утомлять.

Итог, к которому устами своих героев приходит Вольтер, оказывается достаточно печальным — проходят сотни и тысячи лет, но человечество решительно не меняется: все те же бесконечные войны, жадность и прочие пороки. А потому — остается только «растить свой сад и не портить прекрасный вид» 🙂

P.S. Нет, ну правда — я думал, что эта идея — откуда-нибудь из буддийских трактатов, но никак не отсюда 🙂 Вот так сюрприз!

БГ — Аквариум = 25 к 10 — 1978 (1982) — full version

Невероятно увлекательный сборник рассказов, описывающих реальные истории о пациентах с различными нарушениями мозговой деятельности, от американского невролога и популяризатора медицины Оливера Сакса.

На всем протяжении книги продолжаешь и продолжаешь удивляться. Сначала из-за деталей самих историй, которые не могут оставить равнодушным и помогают понять, насколько наш мозг сложен и удивителен и в то же время хрупок. Потом — под впечатлением от отношения Сакса к своим пациентам, которое за сорок лет, прошедших с написания сборника, осталось только в книгах 🙂

«Молодой и неопытный преподаватель английского языка по имени Николас отправляется работать в школу, затерянную на одном из бесчисленных греческих островов. Море, солнце и потрясающие пейзажи быстро приедаются и начинают навевать тоску, однако совсем скоро начнут происходить удивительные события…»

Примерно такая аннотация и привлекла мое внимание 🙂 И надо сказать, я был весьма впечатлен — настолько, что проглотил почти тысячу страниц менее чем за неделю! С каждой новой сотней страниц картина мира снова и снова переворачивалась (правда, не так радикально как в одном из моих любимых романов Пелевина), все только что выстроенные логические связи безжалостно рушились, и наблюдать за этим было невероятно увлекательно!

Также примечателен тот факт, что этот роман — один из первых образцов постмодернизма в литературе! Правда, если не знать об этом заранее, то первые подозрения появятся только в последней трети книги, когда герои начнут в открытую ассоциировать себя с героями древнегреческих мифов и персонажами пьес Шекспира 🙂 Впрочем, «градус безумия» здесь совсем не тот, что у других представителей жанра — все-таки еще середина шестидесятых, и до полного развенчания идеалов еще далеко 🙂

Противоречивые ощущения оставляет разве что финал, который был написан, кажется, только затем, чтобы хоть как-то завершить историю — повествование в нем несколько теряет логику, а персонажи — свой характер и мотивацию поступков, впрочем, на фоне остального великолепия это простительно.

P.S. Ну, и как не упомянуть Вуди Аллена, если есть повод :)) Вуди принадлежит такая цитата:

If I had to live my life again, I’d do everything the same, except that I wouldn’t see The Magus

(речь не о книге, а о ее экранизации 1968 года)

:)))

Фильм действительно слаб, только потому, что экранизировать такое в двухчасовом фильме попросту невозможно.

После Пелевина решил вернуться к русской классике, и если робкие попытки осилить Толстого и Достоевского даже в малых формах не увенчались ровным счетом ничем, то Булгаков совершенно неожиданно стал для меня настоящим открытием — и даже откровением!

Состоящий из семи рассказов цикл «Записки юного врача» написан на основе реальных событий, когда только что окончивший медицинский факультет Киевского университета Булгаков был направлен в одно из сел Смоленской губернии, где и начал свою медицинскую практику.

Мы видим молодого и не имеющего совершенно никакого практического опыта врача, которому приходится принимать сложнейшие для себя решения в условиях деревенской медицины начала прошлого века (и забегая вперед, скажу, что почти все удается ему блестяще).

Но больше всего меня впечатлило не описание медицинских процедур и тактики лечения заболеваний того времени (хотя и это было интересно), а потрясающий — на удивление простой и в то же время невероятно яркий и образный язык!

Всего пара предложений — и заметенная вьюгой деревенька с видавшим виды зданием больницы прямо встает перед глазами, а все волнения и сомнения молодого доктора становятся твоими 🙂 Не помню, когда в последний раз я получал такое удовольствие от текста!..

Стоило посетовать, что Пелевин — это не Умберто Эко, как в руки мне тут же попалась удивительная, фантастическая книга, в которой совершенно нет присущих более поздним творениям автора недостатков! 🙂

Напротив, в короткой, всего в несколько десятков страниц, повести Пелевину каким-то непостижимым образом удается создать фантастический, но в то же время очень живой и реальный мир, стремительно погрузить в него ничего не подозревающего читателя, тут же сделать этот мир привычным, пропитав его деталями такой знакомой нам и не меняющейся уже несколько тысяч лет действительности, уверить читателя, что этот поезд хотя и в огне, но не остановится никогда, и потом…

… и потом от моей давней уверенности в том, что книги вряд ли могут чему-то научить и уж тем более изменить жизнь, не остается и камня на камне…

… пусть всего и на пару минут :))

P. S. И мое любимое:

– Воруют нагло, – сказал Петр Сергеевич, успокаиваясь. – Ничего не боятся. Власть потому что ихняя.

– Такого, чтоб не воровали, тут никогда не было, – сказал Андрей. – Нынешние хоть в окна живыми никого не кидают.

После безуспешных попыток знакомства с романами солнца русской прозы я решил уделить внимание некоторым повестям и рассказам.

И казалось бы, вот он — тот самый прекрасный и живой постмодерн, по которому после «Чапаева и Пустоты» и «t» я решительно заскучал.

Главный герой — одновременно и сотрудник Госплана, и персонаж известной компьютерной игры, и грань между реальным и игровым миром здесь настолько тонка, что чаще всего ее не удается даже нащупать. Да еще и несколько отменных сюжетных находок, на которые способен только Вуди АлленПелевин. Что может быть прекраснее?

Увы, в строго определенный сюжетный момент все великолепие этого дивного нового мира схлопывается, чтобы превратиться… да, вы догадались 🙂

И какой-то горький остается осадок — не только из-за растворившегося в небытии и казавшегося таким реальным мира, но и оттого, что в эту же грустную реальность отправляются вся былая стилистика текста вместе с ожиданиями читателя.

Да, Пелевин все же — не Умберто Эко.

Второй роман из серии «Автостопом по галактике» — те же персонажи, та же сюжетная линия и тот же восхитительный стиль. Во всяком случае, таковы ожидания, когда открываешь эту книгу.

В реальности несмотря на все вышеперечисленное «Ресторан в конце вселенной» оставляет гораздо менее яркие ощущения по сравнению с первой книгой. Да, здесь есть отдельные яркие места, оригинальные лингвистические находки и потрясающий юмор.

It is one of the most remarkable, certainly the most successful, books ever to come out of the great publishing corporations of Ursa Minor—more popular than Life Begins at Five Hundred and Fifty, better selling than The Big Bang Theory—A Personal View by Eccentrica Gallumbits (the triple breasted whore of Eroticon Six) and more controversial than Oolon Colluphid’s latest blockbusting title Everything You Never Wanted To Know About Sex But Have Been Forced To Find Out.

Или еще один чудесный фрагмент, перечитав который я, наконец, понял, кого мне все это напоминает — конечно же, Вуди Аллена! 🙂

The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy notes that Disaster Area, a plutonium rock band from the Gagrakacka Mind Zones, are generally held to be not only the loudest rock band in the Galaxy, but in fact the loudest noise of any kind at all. Regular concert goers judge that the best sound balance is usually to be heard from within large concrete bunkers some thirty-seven miles from the stage, whilst the musicians themselves play their instruments by remote control from within a heavily insulated spaceship which stays in orbit around the planet-or more frequently around a completely different planet.

Their songs are on the whole very simple and mostly follow the familiar theme of boy-being meets girl-being beneath a silvery moon, which then explodes for no adequately explored reason.

Many worlds have now banned their act altogether, sometimes for artistic reasons, but most commonly because the band’s public address system contravenes local strategic arms limitations treaties.

This has not, however, stopped their earnings from pushing back the boundaries of pure hypermathematics, and their chief research accountant has recently been appointed Professor of Neomathematics at the University of Maximegalon, in recognition of both his General and his Special Theories of Disaster Area Tax Returns, in which he proves that the whole fabric of the space-time continuum is not merely curved, it is in fact totally bent.

Несмотря на отдельные яркие моменты, сюжет в целом развивается довольно вяло. Персонажи (и даже мой любимый Марвин) раскрыты слабо, настолько, что порой сливаются друг с другом. Вместо единой канвы и стройной концепции мы видим ряд слабо связанных эпизодов, и это разочаровывает.

Посмотрим, что будет дальше )

Пелевин — автор для меня крайне неоднозначный. Стоит открыть очередной его роман, и только развернувшаяся, невероятно увлекательная и безгранично оригинальная постмодернистская завязка уже во второй главе непременно утонет в очередной матерной частушке (ну, или в сонном монологе о дискурсе и гламуре).

Хочется даже задать вопрос (направленный, как водится, в ту самую пустоту): «Виктор Олегович, ну зачем же портить достойные пера Умберто Эко сюжеты предельно приземленным и безвкусным описанием не самых достойных явлений из девяностых и нулевых, о которых все уже успели забыть, зачем вставлять в свои чудесные тексты похабнейшие шутки, удовольствие от которых получить могут разве что старшеклассники, зачем сначала искусно создавать видимость тонкого стиля и уже в следующую минуту не оставлять от него камня на камне?».

Именно по этим причинам девятый по счету роман Пелевина «t» стал лишь третьим его романом, который я смог дочитать до конца 🙂

В центре сюжета — граф Т., который продолжает исповедовать непротивление злу насилием, но при этом хорошо вооружен и в совершенстве владеет боевыми искусствами 🙂

Уже одного этого персонажа было бы достаточно, чтобы получить от книги ни с чем не сравнимое удовольствие, но здесь есть еще и потрясающий, прекрасно проработанный и тщательно выстроенный сюжет, включающий поистине немыслимые ходы и перипетии 🙂 Каждый раз, когда кажется, что ты, наконец, понял, что происходит, все снова переворачивается с ног на голову, и все это безудержное великолепие продолжается до самой последней главы!

Краски — яркие и сочные, сюжетные ходы — непредсказуемые и оригинальные, редкие отсылки к творчеству БГ — присутствуют, количество матерных шуток — минимальное и не заставляет бросить книгу на середине.

Все это оставляет потрясающее ощущение свежести и полного отсутствия каких бы то ни было границ, которого так не хватало в предыдущих романах Пелевина! Это ощущение переполняет настолько, что даже когда в книге вдруг появляется самый настоящий Достоевский (при этом являющийся героем шутера), это ничуть не удивляет и прекрасно вписывается в общую сюжетную канву.

И если бы этого было мало — с первых же глав разворачивается интереснейшее (и конечно же, исключительно постмодернистское) размышление о взаимосвязи читателя, персонажа и автора, за развитием которого наблюдать не менее интересно, чем за похождениями графа 🙂 Хотя отделить одно от другого в данном случае практически невозможно.

Ну, и в качестве иллюстрации всего сказанного выше — первая глава, от одной которой можно получить огромное удовольствие! И в которой есть также несколько отсылок к вышедшему за несколько месяцев до романа альбому БГ 🙂 Читать полностью »

Продолжаю знакомство с библиографией «главного русского писателя современности». Правда, с переменным успехом — стоит увидеть на первой странице очередной книги персонажа по имени «А Хули», и знакомство тут же заканчивается…

Но вот таких персонажей вроде бы не замечено, да и структура повествования более чем любопытна — вся книга представляет собой длинный чат, участники которого заперты в одинаковых комнатах и ведут пространный разговор друг с другом.

Одну из участниц чата зовут Ариадна, а если сложить первые буквы имен всех участников, получится «Минотавр» — короче говоря, это такое своеобразное (очень своеобразное!) переложение мифа о Тесее.

Первая глава невероятно увлекательна и вызывает неподдельный интерес, но чем дальше, тем сильнее закручивается мифологическая основа сюжета (конечно, если она есть) и тем сложнее становится понять, что вообще происходит… Конструкции, которые казались логичными, тают на глазах, накладываясь друг на друга и взаимопереплетаясь до такой степени, что их становится не узнать.

Конечно, я все понимаю — постмодернизм правит миром, но должны же быть хоть какие-то рамки приличия…

Даже финал, на который я не без основания надеялся, не дает совершенно никаких ответов. Все это похоже на собранную из конструктора игрушку, которую начиная с первой главы грубо разламывали на части, так что к концу остались лишь разбросанные детали. По которым, как ни старайся, не понять, что это вообще было и главное — зачем…